«Новая Адвокатская Газета»
Федеральная палата адвокатов Российской Федерации
Международный союз (содружество) адвокатов
Межрегиональный общественный фонд «Фонд развития права»
Адвокатская палата Ульяновской области
Адвокатская палата Ставропольского края
Адвокатская палата г.Москвы
(при участии Сектора проблем правосудия Института государства и права РАН и адвокатской конторы «Аснис и партнеры»)
Конституционно-правовые проблемы применения принципа преюдиции в уголовном процессе
Обобщение правоприменительной практики
Москва
2013
Ответственные редакторы: А.Я. Аснис, О.В. Истомина
В настоящем обобщении использованы материалы специалистов Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации; а также П.Д. Баренбойма, Т.А. Бугаковой, И.Э. Елисеевой, Д.В.Кравченко, Ш.Н. Хазиева, В.И. Чернышова
Конституционно-правовые проблемы применения принципа преюдиции в уголовном процессе. Обобщение правоприменительной практики. — М.: Издательская группа «Граница», 2013. — 24 с.
Необходимая степень правовой определенности и стабильность правопорядка невозможны без обеспечения действенности и реальной исполнимости вступивших в силу правоприменительных актов. Этими актами государство в лице официально уполномоченных органов дает оценку правоотношениям, сложившимся между субъектами права. Возможность произвольного изменения этой оценки (например, другим государственным органом) означает постоянный потенциал негативного правового воздействия на граждан, создания недоверия к системе институтов правоприменения. Поэтому важно надлежащее закрепление в законе и применение института преюдиции, предусматривающего обязательность установленных судом обстоятельств для других судов и правоприменительных органов.
Попытки законодательных изменений в области применения преюдиции не ликвидировали существенный обвинительный уклон в уголовных делах, сохранили узкое толкование института преюдиции, противоречащее конституционным принципам. Авторами настоящего обобщения рассматриваются конституционно-правовые проблемы преюдиции на примере уголовных дел об экономических преступлениях.
Разрешается копирование, тиражирование, распространение среди третьих лиц и публичное демонстрирование данного издания с указанием на источник.
«Мы должны изменить само государство, исполнительную и судебную власть в России. Демонтировать обвинительную связку правоохранительных, следственных, прокурорских и судейских органов. Исключить из уголовного законодательства все рудименты советского правосознания, все зацепки, которые позволяют делать из хозяйственного спора уголовное дело на одного из участников. Все экономические дела должны перейти из судов общей юрисдикции в арбитражные суды».
Из статьи В.В. Путина «Нам нужна новая экономика» (1)
1 URL: http://www.info.tatcenter.ru/article/110850/
В соответствии с Конституцией Россия должна отвечать требованиям и базовым конституционным принципам правового государства. Одним из основных принципов правового государства, находящих свое отражение и в англо-саксонской доктрине верховенства права, является принцип правовой определенности, характеризующийся стабильностью правового регулирования. Как неоднократно отмечал Конституционный Суд Российской Федерации, правовая определенность и разумная стабильность правового регулирования обусловливают реализацию конституционных норм, предусматривающих недопустимость отмены или умаления прав и свобод и поддержание доверия граждан к закону и действиям государства (постановления Конституционного Суда от 20 апреля 2010 года № 9-П, от 5 февраля 2007 года № 2-П и др.). Стабильность правоотношений, в том числе конституционно-правовых, между государством и гражданами, основывающаяся на стабильности правопорядка, неоднократно была упомянута Конституционным Судом в качестве одного из основополагающих принципов правового государства и верховенства права (постановления Конституционного Суда от 14 июля 2005 года № 9-П, от 1 декабря 1997 года № 18-П).
Достаточная степень правовой определенности и стабильность правопорядка невозможны без обеспечения реального исполнения вступивших в силу правоприменительных актов. Этими актами государство в лице официально уполномоченных органов устанавливает правоотношения либо дает оценку сложившимся правоотношениям. Возможность произвольного изменения этой оценки (например, другим государственным органом) создает потенциал негативного правового воздействия на граждан и ответную эскалацию недоверия к государству. Исключению этих явлений способствует надлежащее закрепление в законе и применение института преюдиции, предусматривающего обязательность установленных судом обстоятельств для других судов и правоприменительных органов.
Институт преюдиции тесно связан с конституционным принципом презумпции невиновности и с принципом недопустимости двойного судебного преследования. Последний принцип находит свое отражение и в международных правовых документах, на которые неоднократно ссылался и Конституционный Суд РФ (см., например, постановление от 21 января 2010 г. № 1-П).
Положения статьи 4 Протокола № 7 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод, посвященные защите от двойного судебного преследования и двойной ответственности, устанавливают, что основаниями для повторного рассмотрения дела могут быть лишь вновь открывшиеся обстоятельства или существенные нарушения, повлиявшие на исход дела, допущенные в ходе предыдущего разбирательства. Этот принцип фактически содержит в себе и требование о преюдиции, поскольку при ее отсутствии не будет препятствий для повторного юридического преследования гражданина в рамках иного (смежного) правоприменительного процесса.
Принцип преюдиции особенно актуален в уголовных делах об экономических преступлениях. Такие дела в России нередко становятся результатом использования незаконных методов противостояния предпринимателей, и им, как правило, предшествуют десятки и сотни дел в арбитражных судах и иных инстанциях, в которых часто устанавливаются многие обстоятельства, могущие предрешить исход уголовного дела.
В уголовном процессе с 1 января 2010 года вступила в силу новая редакция статьи 90 Уголовно-процессуального кодекса РФ, введенная Федеральным законом от 29 декабря 2009 года № 383-ФЗ:
«Статья 90. Преюдиция
Обстоятельства, установленные вступившим в законную силу приговором либо иным вступившим в законную силу решением суда, принятым в рамках гражданского, арбитражного или административного судопроизводства, признаются судом, прокурором, следователем, дознавателем без дополнительной проверки. При этом такие приговор или решение не могут предрешать виновность лиц, не участвовавших ранее в рассматриваемом уголовном деле».
Законодатель упразднил право судейского усмотрения в отношении признания преюдициальности обстоятельств, установленных любым решением суда в гражданском, арбитражном или административном судопроизводстве, исключив условие «если эти обстоятельства не вызывают сомнений у суда», а также установил их безусловную преюдицию «без дополнительной проверки».
Законодатель развил институт преюдиции, сделав его общим для гражданского, арбитражного или административного судопроизводства и обязательным для суда, прокурора, следователя и дознавателя.
Вместе с тем сложившаяся к этому моменту судебная и следственная практика, а также научное осмысление института преюдиции (1) основывались на существенно более узком его установлении уголовно-процессуальным законом.
Приведем полностью статью 90 «Преюдиция» в отмененной редакции: «Обстоятельства, установленные вступившим в законную силу приговором, признаются судом, прокурором, следователем, дознавателем без дополнительной проверки, если эти обстоятельства не вызывают сомнений у суда. При этом такой приговор не может предрешать виновность лиц, не участвовавших ранее в рассматриваемом уголовном деле».
1. Толкование понятия «решение суда» в рамках института преюдиции
Сложившееся правоприменительное понимание и толкование преюдиции в наиболее узком смысле, несмотря на введение новых положений Уголовно-процессуального кодекса РФ, нередко имеет инерционный характер. Это проявляется прежде всего в узком истолковании статуса решения суда, имеющего преюдициальное значение. В неявном виде применяется презумпция виновности лица, когда утверждается, что если невиновность констатирована лишь определением суда, то, следовательно, эта невиновность не установлена постановлением суда, а значит, виновность может иметь место. Такое умаление презумпции невиновности и минималистское истолкование прав и свобод человека содержит в себе признаки состава неисполнения решения суда и поэтому противоречит статье 6 и статье 13 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (ETS № 5; заключена в г. Риме 4 ноября 1950 года, с изм. и доп. от 11 мая 1994 года).
Девальвация смысла нормы статьи 90 Уголовно-процессуального кодекса РФ производится вопреки буквальному содержанию этой нормы и практике российского конституционного правосудия. Подтверждает эту логику и статья 15 Арбитражного процессуального кодекса РФ, которая, определяя виды судебных актов арбитражного суда, указывает, что «арбитражный суд принимает судебные акты в форме решения, постановления, определения».
Преюдициальную юридическую силу своих определений, вынесенных в рамках конституционного процесса, использует в своих постановлениях Конституционный Суд РФ. Применительно к рассматриваемому вопросу обратимся к пункту 4 констатирующей части постановления Конституционного Суда РФ от 21 декабря 2011 года № 30-П «По делу о проверке конституционности положений статьи 90 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобой граждан В.Д. Власенко и Е.А. Власенко» (2): «Федеральный законодатель вправе предусматривать различные способы опровержения преюдиции, которые, однако, не могут исключаться из сферы судебного контроля с точки зрения их соответствия конституционным принципам независимости суда и обязательности судебных решений».
Так, применительно к статье 90 Уголовнопроцессуального кодекса РФ в отмененной редакции, согласно которой преюдициальное значение в уголовном судопроизводстве ранее вынесенного приговора по уголовному делу могло быть опровергнуто органами уголовного судопроизводства по другому уголовному делу с помощью исследуемых в данном деле иных доказательств и подтверждаемых ими обстоятельств, Конституционный Суд РФ в определении от 15 января 2008 года № 193-О-П пришел к выводу о том, что данная статья не предполагает возможность при разрешении уголовного дела не принимать во внимание обстоятельства, установленные не отмененными решениями арбитражного суда по гражданскому делу, которые вступили в законную силу, пока они не опровергнуты стороной обвинения в надлежащей судебной процедуре, а выводы относительно фактических обстоятельств, которые рассмотрены и установлены в судебных актах арбитражного суда, осуществляющего гражданское судопроизводство в соответствии с компетенцией, определенной Конституцией РФ и Арбитражным процессуальным кодексом РФ, если ими, по существу, предрешается вопрос о виновности или невиновности лица в ходе уголовного судопроизводства, подлежат исследованию и оценке в соответствии с общими принципами, закрепленными в статье 49 Конституции РФ.
В процессе реализации приведенной правовой позиции Конституционного Суда РФ — в целях обеспечения правовой определенности и стабильности судебных актов — в статью 90 Уголовнопроцессуального кодекса РФ были внесены изменения, в силу которых, в частности, обстоятельства, установленные вступившим в законную силу решением суда, принятым в рамках гражданского судопроизводства, признаются судом, прокурором, следователем, дознавателем без дополнительной проверки. Указанная позиция Конституционного Суда РФ в определении № 193-О явилась основанием для принятия статьи 90 УПК РФ в новой редакции.
Типичным проявлением сужения понятия «решение суда» является осуждение граждан за преднамеренное и фиктивное банкротство при наличии ранее вынесенного определения арбитражного суда, констатирующего отсутствие признаков преднамеренного и фиктивного банкротства, и нередко базирующегося на заключении экспертизы в арбитражном деле или на позиции специалистов, привлекаемых арбитражным управляющим. При этом, если порядок установления признаков преднамеренного и фиктивного банкротства определен соответствующими нормативными правовыми актами, то методики проведения экономических экспертиз, связанных с банкротством, в утвержденном виде отсутствуют (3). С учетом этого при наличии утвержденного определением арбитражного суда отчета арбитражного управляющего, в котором в установленном законом порядке делается вывод об отсутствии признаков преднамеренного и фиктивного банкротства, возбуждение уголовного дела о таком криминальном банкротстве, по существу, означает презумпцию виновности и грубейшее нарушение конституционного принципа правовой определенности и стабильности правопорядка.
2. Преюдиция виновности и преюдиция невиновности
В новой редакции статьи 90 Уголовно-процессуального кодекса РФ сохранила свое значение оговорка, которая завершает ее формулировку, а именно после положения, по которому «обстоятельства, установленные вступившим в законную силу приговором либо иным вступившим в законную силу решением суда, принятым в рамках гражданского, арбитражного или административного судопроизводства, признаются судом, прокурором, следователем, дознавателем без дополнительной проверки», читаем предложение: «При этом такие приговор или решение не могут предрешать виновность лиц, не участвовавших ранее в рассматриваемом уголовном деле».
Это положение статьи 90 Уголовно-процессуального кодекса РФ должно быть истолковано согласно статье 18 Конституции РФ таким образом, чтобы институт преюдиции реализовывал конституционную норму, по которой «права и свободы человека и гражданина являются непосредственно действующими. Они определяют смысл, содержание и применение законов, деятельность законодательной и исполнительной власти, местного самоуправления и обеспечиваются правосудием».
Если эта оговорка понимается расширительно, как запрет на преюдициальную невиновность, то мы имеем умаляющее толкование смысла прав и свобод в уголовном процессе, что противоречит статье 18 Конституции РФ. Из содержания норм Конституции РФ, а также буквального смысла этого положения следует, что в этой оговорке установлен запрет на признание виновности в преюдициальном порядке. Одновременно необходимо отметить, что здесь нет оговорки о запрете признания невиновности в порядке преюдиции.
Логика разграничения преюдиции виновности и преюдиции невиновности получает подтверждение и в посвященном институту преюдиции толковании статьи 90 Уголовно-процессуального кодекса РФ в постановлении Конституционного Суда РФ от 21 декабря 2011 года № 30-П «По делу о проверке конституционности положений статьи 90 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобой граждан В.Д. Власенко и Е.А. Власенко». В этом постановлении содержатся следующие выводы:
«1. Признать положения статьи 90 Уголовнопроцессуального кодекса Российской Федерации не противоречащими Конституции Российской Федерации в той мере, в какой по своему конституционно-правовому смыслу в системе действующего правового регулирования эти положения означают, что:
имеющими преюдициальное значение для суда, прокурора, следователя, дознавателя по находящемуся в их производстве уголовному делу являются фактические обстоятельства, установленные вступившим в законную силусудебным актом, разрешившим дело по существу в порядке гражданского судопроизводства, т.е. когда в уголовном судопроизводстве рассматривается вопрос о правах и обязанностях того лица, правовое положение которого уже определено ранее вынесенным судебным актом;
фактические обстоятельства, установленные вступившим в законную силу судебным актом, разрешившим дело по существу в порядке гражданского судопроизводства, сами по себе не предопределяют выводы суда о виновности обвиняемого по уголовному делу, которая устанавливается на основе всей совокупности доказательств, включая не исследованные при разбирательстве гражданского дела доказательства, подлежащие рассмотрению в установленных уголовно-процессуальным законом процедурах, что в дальнейшем может повлечь пересмотр гражданского дела по вновь открывшимся обстоятельствам;
признание при рассмотрении уголовного дела преюдициального значения фактических обстоятельств, установленных вступившим в законную силу судебным актом, разрешившим дело по существу в порядке гражданского судопроизводства, не может препятствовать рассмотрению уголовного дела на основе принципа презумпции невиновности лица, обвиняемого в совершении преступления, которая может быть опровергнута только посредством процедур, предусмотренных уголовно-процессуальным законом, и только в рамках уголовного судопроизводства;
фактические обстоятельства, не являвшиеся основанием для разрешения дела по существу в порядке гражданского судопроизводства, при наличии в них признаков состава преступления против правосудия подлежат проверке на всех стадиях уголовного судопроизводства, включая возбуждение и расследование уголовного дела, в том числе на основе доказательств, не исследованных ранее судом в гражданском или арбитражном процессе».
Если же предположить, что отсутствие гражданского деликта совместимо с наличием уголовного в одних и тех же отношениях, то возникает либо ситуация преступления без пострадавшего, либо именно та ситуация, о которой идет речь в последнем, пятом абзаце цитируемого постановления Конституционного Суда РФ, — преступления против правосудия, квалифицируемого в соответствии с нормами главы 31 раздела Х Уголовного кодекса РФ.
Абзацем 8 пункта 4.2 постановления Конституционного Суда РФ от 21 декабря 2011 года № 30-П «По делу о проверке конституционности положений статьи 90 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобой граждан В.Д. Власенко и Е.А. Власенко» устанавливается, что «отказ дознавателя, следователя или прокурора, осуществляющих уголовное судопроизводство, от признания действия преюдициальности как свойства законной силы судебного решения, принятого в порядке гражданского судопроизводства, означал бы также, по смыслу правовой позиции, изложенной в постановлении Конституционного Суда РФ от 17 марта 2009 года № 5-П, преодоление вступивших в законную силу судебных решений административными органами, что не соответствует самой природе правосудия, которое осуществляется только судом, и конституционным принципам самостоятельности судебной власти и независимости суда».
Вопреки указанной правовой позиции Конституционного Суда РФ, подтвержденной рассматриваемым постановлением, имеется много случаев нарушения принципа преюдиции судебных актов. Уголовно-процессуальная практика следует привычной обвинительной традиции советских времен.
Для пресечения этой традиции и практики имеется только одно средство: исполнять статью 90 Уголовно-процессуального кодекса РФ по букве закона.
3. Преюдициальная сила решений Конституционного Суда РФ
Существенной проблемой принципа преюдиции в уголовном процессе является непризнание в его рамках преюдициальной силы решений самого Конституционного Суда РФ. Практике уголовного процесса известен уже не один случай, когда высшей инстанцией судов общей юрисдикции — Верховным Судом РФ — решения Конституционного Суда фактически бойкотируются.
Одним из наиболее известных таких случаев является дело Т.Р. Суринова, защитником по которому является О.В. Истомина. По данному делу законность правоотношений, квалифицированных следствием и судом в качестве преступления, была установлена решениями арбитражных судов. Однако из-за применения предыдущей редакции статьи 90 Уголовно-процессуального кодекса РФ в рамках уголовного судопроизводства решения арбитражных судов были проигнорированы. Т.Р. Суринов обратился в Конституционный Суд РФ, и по его делу было вынесено определение Конституционного Суда РФ от 15 января 2008 года № 193-О-ПЮ, установившее следующее:
«Что касается фактических обстоятельств, которые рассмотрены и установлены в судебных актах арбитражного суда, осуществляющего гражданское судопроизводство в соответствии с компетенцией, определенной Конституцией Российской Федерации и Арбитражным процессуальным кодексом Российской Федерации, то его выводы относительно этих обстоятельств, если ими, по существу, предрешается вопрос о виновности или невиновности лица в ходе уголовного судопроизводства, подлежат исследованию и оценке в соответствии с общими принципами доказывания, закрепленными в статье 49 Конституции Российской Федерации, при том что подтвержденные арбитражным судом обстоятельства, свидетельствующие в пользу обвиняемого, могут быть отвергнуты лишь после того, как вступивший в законную силу исполняемый судебный акт арбитражного суда будет аннулирован в предусмотренных для этого процедурах. Иное не соответствовало бы Конституции Российской Федерации и установленным на ее основании уголовно-процессуальным законодательством правилам доказывания. Таким образом, статья 90 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации не предполагает возможность при разрешении уголовного дела не принимать во внимание обстоятельства, установленные не отмененными решениями арбитражного суда по гражданскому делу, которые вступили в законную силу, пока они не опровергнуты стороной обвинения…».
Однако приговор по указанному делу до сегодняшнего дня не пересмотрен по этому основанию, при этом, отказывая в его пересмотре, Верховный Суд РФ ни разу четко не высказался, что определение Конституционного Суда РФ № 193-О, вынесенное по жалобе Т.Р. Суринова не является основанием для пересмотра приговора в отношении него, а неопределенно ссылается на отсутствие правовых оснований его пересмотра в Уголовно-процессуальном кодексе РФ. Известен и ряд других подобных случаев.
Являясь высшим и, по существу, единственным органом, уполномоченным официально толковать Конституцию РФ, Конституционный Суд РФ выносит соответствующие решения. Эти решения, также как и сама Конституция РФ, должны быть непосредственно действующими, применяться вне зависимости от наличия в специальных законодательных актах указаний на возможность их применения. Обязательное применение решений Конституционного Суда РФ является неотъемлемым инструментом обеспечения правовой определенности и непосредственного действия Конституции РФ как правового акта высшей силы.
Сам Конституционный Суд РФ в постановлении от 26 февраля 2010 года № 4-П указал, что решение Конституционного Суда РФ, которым в результате выявления конституционно-правового смысла нормы устраняется ее действие в неконституционном истолковании (а именно это и сделал Конституционный Суд РФ в своем определении по жалобе Суринова), обладает обратной силой в отношении дел заявителей, обратившихся в Конституционный Суд РФ, то есть влечет для них те же последствия, что и решение, которым норма признается не соответствующей Конституции РФ. Дела этих заявителей подлежат пересмотру компетентными органами независимо от того, предусмотрены ли соответствующие основания для пересмотра дела в иных, кроме Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации», актах.
Авторы настоящего обобщения считают, что и это понимание преюдициальной силы решений Конституционного Суда РФ является слишком узким. Его решения должны являться основаниями для формирования позиции следственных органов и судов не только в деле конкретного заявителя, но и во всех других делах. Иное означало бы, что граждане, не являющиеся заявителями в Конституционный Суд РФ, лишаются возможности надлежащей защиты их конституционных прав, обеспечиваемой Конституционным Судом РФ. Правовая определенность и стабильность правоприменения, являющиеся неотъемлемыми качествами правового государства, не могут быть достигнуты, если решения Конституционного Суда РФ применяются лишь в отдельных случаях.
В этом смысле не представляет собой исключения и Верховный Суд РФ, который, безусловно, не вправе преодолевать нормы Конституции, а значит, и позицию Конституционного Суда РФ.
Вместе с тем следует констатировать, что механизм принудительного исполнения решений Конституционного Суда РФ в случаях, когда Верховный Суд РФ не применяет эти решения, в России, по существу, отсутствует, что, безусловно, требует неотложной правотворческой работы в этом направлении.
Таким образом, подлинная реализация конституционных принципов презумпции невиновности, правовой определенности, стабильности правопорядка невозможна без обязательного применения института преюдиции, который в равной степени должен относиться как к решениям суда, так и к его определениям, постановлениям и иным актам.
Безусловной преюдициальной силой для всех государственных органов, как судебных, так и несудебных, обладают решения Конституционного Суда Российской Федерации. Неисполнение их как в делах конкретных заявителей, так и в любых иных делах является грубейшим нарушением основных принципов Конституции Российской Федерации, фактически лишает граждан такого резервного способа защиты, как пересмотр судебных актов на основании решений Конституционного Суда РФ.
Иное истолкование института преюдиции означало бы сохранение обвинительного уклона, препятствующего реализации в России принципов правового государства.
КОНСТИТУЦИОННО-ПРАВОВЫЕ ПРОБЛЕМЫ ПРИМЕНЕНИЯ ПРИНЦИПА ПРЕЮДИЦИИ В УГОЛОВНОМ ПРОЦЕССЕ Обобщение правоприменительной практики
Верстальщик — Л. В. Листвин
Формат 60×90/16. Бумага офсетная Тираж 500 экз. Заказ №
Подписано в печать 22.03.2013 г.
Отпечатано в ООО «Издательская группа «Граница» 123007 Москва, Хорошевское ш., д. 38 Тел.: (495) 941-26-66, 941-27-49 E-mail: granica_publish@mail.ru
1 См., например: Скобликов ПА. Преюдиция актов арбитражных судов в уголовном процессе: новое прочтение // Журнал российского права. 2009. № 2.
2 Российская газета. Федеральный выпуск № 5675. 11 января 2012 года.
3 См.: Научное обеспечение доказательств по уголовным делам об экономических преступлениях как гарантия защиты бизнеса в России. Обобщение правоприменительной практики / Под. ред. Ш.Н. Хазиева. — М., 2012.