«Новая Адвокатская Газета»
Федеральная палата адвокатов Российской Федерации
Международный союз (содружество) адвокатов
Межрегиональный общественный фонд «Фонд развития права»
Адвокатская палата Воронежской области
Адвокатская палата г. Москвы
(при участии сектора проблем правосудия Института государства и права РАН и адвокатской конторы «Аснис и партнеры»)
Конституционно-правовые проблемы реализации права на защиту граждан при решении следственными органами вопроса о продлении срока следствия с точки зрения разумности сроков судопроизводства как признака правового государства
Обобщение правоприменительной практики
Москва, 2012
Ответственный редактор: А.Я. Аснис
Материалы для настоящего Обобщения представили:
П.Д. Баренбойм, А.А. Васяев, Л.О. Иванов, Д.В. Кравченко, Г.М. Резник, Ш.Н. Хазиев
В настоящем Обобщении правоприменительной практики с конституционно-правовых позиций анализируются проблемы обоснованности решений о продлении сроков предварительного следствия. Анализ проведен исходя из конституционных принципов презумпции невиновности, стабильности правового регулирования, прав граждан на государственную защиту, на квалифицированную юридическую помощь. Обобщение обращает внимание гражданского общества и правоприменителей на допускаемые следствием ошибки, влекущие нарушение конституционного права на защиту.
In this booklet an analysis of criminal investigation terms prolongation appeal in the context of constitutional and science doctrines including presumption of innocence, legal regulation and legal relations stability, constitutional rights on state protection of rights and competent legal assistance is provided. Authors of the brochure point out the investigators’ mistakes that lead to breach of constitutional rights of accused persons and their defense lawyers.
Авторы настоящего издания разрешают его копирование, тиражирование, распространение среди третьих лиц и публичное демонстрирование с указанием на настоящий источник и сохранением ссылки на официальный сайт Адвокатской конторы «Аснис и партнеры» по адресу https://asnis.ru.
Вопросы необоснованного затягивания или преждевременного окончания предварительного следствия часто бывают предметом спора следствия и защиты. В случае необоснованного затягивания следствия интересы граждан, привлекаемых к уголовной ответственности, нарушаются со всей очевидностью. Неоправданно быстрое завершение следствия с направлением дела в суд может также в некоторых случаях нарушить право на защиту. Обвиняемый и его адвокат должны знать мотивы и обстоятельства, по которым срок следствия продлевается, на практике же нередко происходит лишь частичное ознакомление обвиняемого и его адвоката с постановлением о продлении срока следствия, что, очевидно, не соответствует Конституции РФ. Особенно наглядно это проявляется в случаях, когда следствие длится достаточно долго и стороне защиты не предоставляются для ознакомления постановления о продлении срока следствия, вынесенные три месяца, полгода, год и более назад.
Так, по одному из дел следствием было отказано в полном ознакомлении с постановлением о продлении следствия и в получении его копии. В предоставленном для ознакомления постановлении были сделаны изъятия, в которых должен был содержаться перечень проведенных и перечень планируемых мероприятий. По мнению следствия, эти части постановления содержали в себе следственную тайну, которая не могла быть разглашена адвокату. Обжалование указанного отказа вплоть до уровня руководства Следственного комитета при прокуратуре РФ никакого положительного результата не дало. Данный пример показывает всю серьезность и актуальность поставленной проблемы.
Указанные вопросы, в первую очередь, важны с точки зрения рассмотрения дел об экономических преступлениях, следствие по которым, как правило, занимает длительное время, что в итоге оказывает заметное воздействие на инвестиционный климат в России.
Адвокатура в соответствии с законом признается институтом гражданского общества (статья 3 Федерального закона от 31 мая № 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации»). Как представителям такого института, адвокатам следует не только защищать права граждан и организаций в связи с рассмотрением конкретных дел, но и в целом формировать условия для соблюдения их прав, в первую очередь конституционных.
С этой целью «Новая адвокатская газета», Международный союз (содружество) адвокатов, Межрегиональный общественный фонд «Фонд развития права», Адвокатская палата Воронежской области, Адвокатская палата г. Москвы (при участии сектора проблем правосудия Института государства и права РАН и адвокатской конторы «Аснис и Партнеры») провели обобщение адвокатской практики по вопросам необоснованного затягивания и преждевременного окончания предварительного следствия. Результаты обобщения изложены в данной брошюре.
Конституционные права граждан на судебную защиту, квалифицированную юридическую помощь в рамках уголовного судопроизводства, принципы презумпции невиновности и возможности ограничения прав и свобод человека только федеральным законом и только в целях защиты определенного круга публичных интересов являются фундаментальными правовыми ценностями, закрепленными в Конституции РФ. При этом в соответствии со статьями 45 и 46 (части 1 и 2) Конституции РФ в Российской Федерации гарантируется государственная, в том числе судебная, защита прав и свобод человека и гражданина; каждый вправе защищать свои права и свободы всеми способами, не запрещенными законом; решения и действия (или бездействие) органов государственной власти, органов местного самоуправления и должностных лиц могут быть обжалованы в суд.
Признавая необходимость повышенного уровня защиты прав и свобод граждан в правоотношениях, связанных с публичной ответственностью, в частности уголовной и административной, Конституционный Суд РФ неоднократно указывал, что законодательные механизмы, действующие в этой сфере, должны соответствовать вытекающим из статей 17, 19, 46 и 55 Конституции РФ и общих принципов права критериям справедливости, соразмерности и правовой безопасности, с тем чтобы гарантировать эффективную защиту прав и свобод человека как высшей ценности, в том числе посредством справедливого правосудия (постановления КС РФ от 12 мая № 14-П, от 11 мая № 5-П и от 27 мая № 8-П).
Вместе с тем практика применения уголовно-процессуального закона нередко свидетельствует об отсутствии справедливых и соразмерных условий обжалования в судебном порядке процессуальных решений следствия. В частности, это прямо относится к обжалованию решений о продлении срока следствия по уголовному делу.
Проблема соблюдения процессуальных сроков в российском уголовном судопроизводстве в высшей степени актуальна. Как правильно отмечает А.А. Васяев, следует констатировать, что несоблюдение российскими судами принципа «разумности срока судебного разбирательства дела» является острейшей проблемой отечественного судопроизводства, на которую неоднократно указывал Верховный Суд РФ (постановления Пленума ВС РФ от 24 августа № 7 «О сроках рассмотрения уголовных и гражданских дел судами Российской Федерации», от 18 ноября № 79 «О ходе выполнения постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24 августа № 7 «О сроках рассмотрения уголовных и гражданских дел судами Российской Федерации», от 27 октября № 52 «О сроках рассмотрения судами Российской Федерации уголовных, гражданских дел и дел об административных правонарушениях»).
В уголовных делах «разумный срок» начинает течь с момента, когда лицу «предъявлено обвинение»; «это может произойти раньше, чем дело попадет в суд» (дело [Европейского Суда по правам человека] Девеера против Бельгии от 27 февраля), «со дня ареста, с даты, когда заинтересованное лицо было официально уведомлено, что против него возбуждено уголовное дело, или с даты, когда было начато предварительное следствие» (решения по делу Вемхофа от 27 июня; по делу Неймастера, вынесенное в тот же день; по делу Рингейзена от 16 июля). В деле Сельмуни против Франции срок исчислялся с момента, когда «заявитель определенно подал жалобу во время дачи показаний на действия должностного лица», а не с момента, когда жалоба была зарегистрирована официально.
Нарушение разумного срока разбирательства зачастую происходит в случае длительного бездействия судебных и следственных органов, особенно когда речь идет о совершении процессуальных действий чисто рутинного характера, таких, например, как вручение судебных документов, повесток и т.д. Так, в деле Гинчо против Португалии от 10 июля выяснилось следующее обстоятельство: судья, принявший дело к производству, распорядился относительно вручения копии решения ответчику и направил соответствующее решение в суд по месту его жительства. Согласно предписаниям законодательства Португалии канцелярия суда не позднее двух дней с момента поступления поручения должна передать его судье, который в течение пяти дней обязан вынести распоряжение о вручении и направить документы в канцелярию для вручения адресату. Для этого установлен пятидневный срок. Однако ответчик получил копию решения лишь более чем через полгода. Такого рода задержку в совершении процессуальных действий Европейский Суд оценивает как необоснованную.
В соответствии со ст. 162 Уголовно-процессуального кодекса РФ предварительное следствие по уголовному делу должно быть закончено в срок, не превышающий двух месяцев со дня возбуждения уголовного дела. При этом срок предварительного следствия в соответствии с этой же статьей может продлеваться при определенных условиях. Конституционно-правовой принцип недопущения произвольного ограничения прав и свобод граждан в ситуации продления сроков предварительного следствия означает недопустимость немотивированного продления.
В соответствии со статьей 53 Уголовно-процессуального кодекса РФ защитник, в том числе в ходе предварительного расследования, вправе знакомиться с протоколом задержания, постановлением о применении меры пресечения, протоколами следственных действий, произведенных с участием подозреваемого, обвиняемого, иными документами, которые предъявлялись либо должны были предъявляться подозреваемому, обвиняемому.
Данное право стороны защиты с конституционно-правовой точки зрения направлено, в первую очередь, на обеспечение конституционного права обвиняемого на квалифицированную юридическую помощь и защиту иных конституционных прав. Знакомясь с материалами следствия, защитник получает информацию о том, имеются ли основания для обжалования следственных решений и отвечает ли такое обжалование интересам обвиняемого.
В соответствии со статьей 125 Уголовно-процессуального кодекса РФ постановления дознавателя, следователя, руководителя следственного органа об отказе в возбуждении уголовного дела, о прекращении уголовного дела, а равно иные решения и действия (бездействие) дознавателя, следователя, руководителя следственного органа и прокурора, которые способны причинить ущерб конституционным правам и свободам участников уголовного судопроизводства либо затруднить доступ граждан к правосудию, могут быть обжалованы в районный суд по месту производства предварительного расследования.
Применительно к рассматриваемой проблеме необходимо признать право стороны защиты на обжалование в суд и решений следователя о продлении сроков следствия. Сам по себе статус обвиняемого по уголовному делу является фактором негативного уголовно-процессуального воздействия в отношении человека. Термин «негативное уголовно-процессуальное воздействие» был предложен Конституционным Судом РФ (см. например, определение от 2 ноября № 1463-О-О). Как следует из правовых позиций, сформулированных Конституционным Судом, государство должно принимать все необходимые меры для того, чтобы такое «негативное уголовно-процессуальное воздействие», являющееся ограничением конституционного права гражданина, могло быть применимо только с соблюдением необходимых условий обоснованности воздействия с точки зрения защиты публичных интересов.
Уголовно-правовое воздействие на обвиняемого сразу же обнаруживает свой негативный характер, а в случае отсутствия правовых оснований, достаточных для привлечения гражданина к ответственности, влечет нарушение конституционных прав гражданина, которое не может быть в полной мере устранено в процессе последующего уголовного судопроизводства и рассмотрения дела судом по существу. Указанные нарушения могут выражаться, в частности, в моральных страданиях лица, связанных с ведением в отношении него предварительного следствия, в репутационных издержках данного лица, в его невозможности покидать территорию РФ и т.д. Нередко в российской практике, особенно по «предпринимательским» уголовным делам, задача возбуждения уголовного дела состоит не в выявлении преступления и наказании виновного, а в оказании давления на конкретное физическое лицо в целях устранения его из бизнеса, лишения возможности эффективного ведения бизнеса и т.п.
В рассматриваемом случае негативное уголовно-процессуальное воздействие на обвиняемого является длящимся, поскольку осуществляется в течение всего периода следствия, нередко усиливаясь по мере увеличения его сроков.
Важно отметить, что продление срока следствия может осуществляться только при наличии необходимых правовых оснований, поскольку является одним из факторов негативного уголовно-правового воздействия. В существующей правоприменительной практике нередки случаи фактически немотивированного продления сроков следствия, когда указание на одни и те же планируемые следственные действия повторяется многократно в нескольких подряд постановлениях о продлении. При этом зачастую данные следственные действия фактически вообще не проводятся.
Нередко основанием для существенного продления сроков следствия является проведение экспертиз. В тех случаях, когда экспертизы проводятся без опубликованных сертифицированных методик, как это, например, обычно происходит по делам об «экономических» преступлениях (финансово-экономическая, финансово-аналитическая и другие экспертизы), отсутствие таких методик не только уже само по себе нарушает конституционные права граждан(1), но и приводит к затягиванию проведения экспертизы в силу необходимости выбора научных концепций, на которых должно основываться заключение эксперта.
1 См.: Научное обеспечение доказательств по уголовным делам об экономических преступлениях как гарантия защиты бизнеса в России // Под ред. Ш.Н. Хазиева. М., 2012.
В случае затягивания сроков следствия имеются основания говорить о нарушении принципов правовой определенности и стабильности правового регулирования и правоотношений, вытекающих из международной доктрины верховенства права. Как отмечал Европейский Суд по правам человека, правила о стабильности правового регулирования и стабильности правоотношений применимы не только к окончательным судебным актам, но и к иным способам официальной фиксации юридических фактов и их правовой оценки государством. Так, в постановлении от 9 апреля по делу «Эдуард Чистяков против Российской Федерации» Европейский Суд отметил недопустимость ситуации, когда бремя последствий ненадлежащего проведения властями предварительного расследования было бы полностью возложено на заявителя и, что более важно, одно только предположение о наличии недостатков или ошибок в процедуре расследования независимо от того, насколько малыми и незначительными они могут быть, создавало бы для стороны обвинения неограниченную возможность для злоупотребления процедурой путем требования о возобновлении производства. «Европейский Суд полагает, что обвиняемый должен извлекать выгоду из ошибок национальных органов. Другими словами, ответственность за любую ошибку, допущенную органами преследования или судом, должно нести государство, и ошибки не должны устраняться за счет заинтересованного лица», – указывается в постановлении. Основываясь на этой позиции, необходимо отметить, что несовершение следствием вовремя запланированных следственных действий по причинам, зависящим от следствия, не должно являться основанием для продления сроков производства.
Позиция об ответственности государства за собственные ошибки подтверждается и другими решениями Европейского Суда. Так, в одном из решений суд отмечает: «Поскольку дело не представляло особой сложности и поведение заявителя не способствовало затягиванию разбирательства, то ответственность за задержки ложится главным образом на судебные власти. В частности, прокурор г. Бастиа лишь по истечении полутора лет обратился в кассационный суд по поводу назначения компетентного следственного органа. Со своей стороны, судебный следователь г. Бордо лишь один раз встретился с заявителем и, судя по всему, не предпринимал никаких следственных действий с марта по сентябрь, а затем с января по январь» (решение по делу «Томази против Франции» от 27 августа).
Исходя из принципа презумпции невиновности, подразумевающего признание невиновности гражданина до доказательства обратного в судебном порядке и вынесения соответствующего приговора суда, следует признать недопустимость произвольного продления сроков следствия. Как отмечал Конституционный Суд РФ применительно к схожей по существу проблеме возобновления уголовных дел, при решении вопросов, связанных с возобновлением прекращенных уголовных дел, надлежит исходить из необходимости обеспечения и защиты как интересов правосудия, прав и свобод потерпевших от преступлений, так и прав и законных интересов лиц, привлекаемых к уголовной ответственности и считающихся невиновными до тех пор, пока их виновность не будет доказана в предусмотренном законом порядке и установлена вступившим в законную силу приговором суда (часть 1 статьи 49 Конституции РФ). В связи с этим недопустимо произвольное возобновление прекращенного дела, создающее для лица, в отношении которого дело было прекращено, постоянную угрозу уголовного преследования, и тем самым – ограничение его прав и свобод (определение КС РФ от 25 марта № 157-О).
В определении от 11 июля № 352-О Конституционный Суд РФ сформулировал также важную правовую позицию, согласно которой норма части 6 статьи 162 УПК РФ не может рассматриваться как позволяющая прокурору неоднократно, тем более по одному и тому же основанию, продлевать срок предварительного следствия, если в результате общая его продолжительность будет более чем на один месяц превышать срок, установление которого в соответствии с частями 4 и 5 данной статьи относится к компетенции этого прокурора. Такое продление должно расцениваться как произвольное и нарушающее права, гарантированные статьей 46 Конституции РФ и пунктом 1 статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод.
Данные правовые позиции применимы к случаям продления срока следствия по уголовному делу, когда существует значительный риск создания постоянной угрозы уголовного преследования гражданина. Поэтому для принятия решения о продлении сроков следствия следственные органы должны обладать достаточным обоснованием, позволяющим не выйти за пределы разумного обеспечения публичных интересов уголовно-правовой защиты общества от преступлений.
Поскольку негативное уголовно-процессуальное воздействие на гражданина может причинить ущерб его конституционным правам и свободам, оно подлежит судебному контролю в порядке статьи 125 Уголовно-процессуального кодекса РФ.
Данные выводы подтверждаются, в частности, постановлением КС РФ от 23 марта № 5-П, в котором Конституционный Суд отметил, что такое процессуальное действие, как продление срока следствия, отдаляет перспективу судебного разрешения дела, приводит к сохранению неопределенности в правовом статусе участников процесса, продлевает применение в отношении граждан ограничительных мер, включая меры пресечения и отстранение от занимаемой должности. Кроме того, незаконное и необоснованное продление сроков предварительного расследования может стать причиной утраты доказательств по делу и тем самым привести к невозможности восстановления нарушенных прав и законных интересов участников процесса, к нарушению гарантируемого статьей 52 Конституции РФ права потерпевших от преступлений и злоупотреблений властью на доступ к правосудию и компенсацию причиненного вреда.
В названном постановлении Конституционный Суд также указал, что применение нормы о продлении срока следствия в соответствии с ее конституционным смыслом обеспечивается вытекающей из статьи 15 (части 1 и 4) Конституции Российской Федерации обязанностью органов, осуществляющих предварительное расследование, и судов следовать конституционным предписаниям, гарантирующим гражданам доступ к правосудию и судебную защиту (статьи 52 и 46). Международно-правовые акты также закрепляют право каждого на рассмотрение его дела судом в разумные сроки и без неоправданной задержки (пункт 1 статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод; подпункт «с» пункта 3 статьи 14 Международного пакта о гражданских и политических правах).
С учетом приведенных конституционно-правовых позиций сторона защиты должна иметь достаточные возможности по обжалованию решений следственных органов о продлении сроков предварительного следствия по уголовным делам.
В состав указанных возможностей входит право стороны защиты на изучение мотивов и оснований, в связи с которыми срок следствия был продлен. Данное право требует наличие фактической возможности по ознакомлению защитника с постановлением следователя, в котором содержится ходатайство о продлении срока следствия.
Эта правовая позиция также находит подтверждение в решениях Конституционного Суда РФ. Так, в определении от 4 ноября № 430-О Конституционный Суд применительно к постановлениям о продлении срока следствия указал, что для обеспечения возможности судебного обжалования постановлений следователя потерпевшему – в силу прямого действия статьи 24 (часть 2) Конституции Российской Федерации – должен быть предоставлен доступ к соответствующей информации, а форма и порядок его ознакомления с необходимыми материалами избираются следователем, прокурором и судом в пределах, исключающих опасность разглашения следственной тайны.
В определении от 18 декабря № 429-О и других решениях Конституционный Суд отметил, что непременной составляющей права на судебную защиту является обеспечение заинтересованным лицам возможности представить суду доказательства в обоснование своей позиции, а также высказать мнение относительно позиции, занимаемой противоположной стороной, и приводимых ею доводов. Участник процесса, не ознакомившийся с вынесенным в отношении него решением и его обоснованием, не в состоянии не только должным образом аргументировать свою жалобу на это решение, но и правильно определить, будет ли обращение в суд отвечать его интересам. Поэтому для обеспечения возможности судебного обжалования постановлений следователя, которыми нарушаются права личности, обвиняемому должен быть предоставлен доступ к соответствующей информации, а форма и порядок ознакомления с материалами избираются следователем, прокурором или судом в пределах, исключающих опасность разглашения следственной тайны.
Эта оговорка – «в пределах, исключающих опасность разглашения следственной тайны» – создает почву для различного понимания механизма реализации права на ознакомление с материалами следствия. Как следует из материалов одного из уголовных дел, защитником по которому был адвокат А.Я. Аснис, позиция защиты при требовании ознакомления с полными текстами постановлений о продлении сроков следствия основывалась на толковании Конституционного Суда РФ и на том, что указанная оговорка означает необходимость соблюдения требований УПК РФ – отобрание подписки о неразглашении и т.п. Позиция следствия же заключалась в том, что ознакомление защиты с полными текстами постановление о продлении сроков следствия «выходит за пределы, исключающие разглашение следственной тайны». По-видимому, следствие в данном случае подразумевало, что предоставление сведений из указанного постановления защитнику в любом случае будет являться разглашением следственной тайны. Правовой подход следствия в данном случае нельзя признать правомерным.
Как следует из анализа конституционно-правовых положений о праве на доступ к информации, применяемых в совокупности с изложенными выше позициями, само по себе наличие следственной тайны в материалах о продлении срока следствия не может служить основанием для автоматического отказа защитнику в ознакомлении с такими материалами.
Понятие следственной тайны отсутствует в законодательстве. Обычно под таковой подразумевается охраняемая уголовно-процессуальным и уголовным законом информация (сведения), отражающая интересы расследования по уголовному делу, конфиденциальность которой определяется следователем (дознавателем) либо прокурором и защищается в целях устранения реальной или потенциальной опасности причинения ущерба указанным интересам (2). Как следует из этого определения, ограничения, связанные с доступом к данным следствия, могут устанавливаться только в случае наличия опасности причинения ущерба интересам следствия. Исходя из этого, ученые, как правило, разграничивают понятия «данные предварительного следствия» и «следственная тайна» (3).
2 Маслов А.Е. Следственная тайна как средство преодоления противодействия расследованию. Дисс. канд. юр. наук. Воронеж, 2001.
3 См., например: Харченко О.В. Уголовно-правовая охрана следственной тайны // Российский следователь.
Включение обвиняемого (подозреваемого) в число субъектов, обязанных не разглашать данные предварительного расследования, затрудняет возможность обжалования им процессуальных решений и действий лиц, осуществляющих расследование (4).
4 Харченко О.В. Ук. соч.
Помимо этого, когда речь заходит о тайне следствия применительно к продлению сроков следствия, нередко подразумевается государственная тайна, предусмотренная пунктом 4 статьи 5 Закона РФ от 21 июня 1993 г. № 5485-1 «О государственной тайне», а именно сведения о силах, средствах, об источниках, о методах, планах и результатах оперативно-розыскной деятельности.
Вместе с тем, как следует из положений пункта 5 статьи 49 Уголовно-процессуального кодекса РФ, основанных на конституционном праве гражданина на получение квалифицированной юридической помощи, само по себе наличие государственной тайны в материалах дела не является препятствием для участия защитника в деле, в том числе для ознакомления с его материалами.
Несмотря на то что уголовно-процессуальное законодательство не раскрывает понятие тайны следствия (следственной тайны), в практике следственных органов это понятие устойчиво выводится на основании положений статьи 161 УПК РФ. Однако нормы данной статьи не могут ограничивать ни право граждан на доступ к информации, ни право на защиту, установленные Конституцией РФ, ни процессуальные гарантии обвиняемых и их защитников.
Необходимо отметить, что предусмотренная статьей 161 УПК РФ недопустимость разглашения участниками уголовного судопроизводства данных предварительного расследования по общему правилу касается ограничения для разглашения соответствующих данных третьим лицам, т.е. лицам, не являющимся участниками уголовного процесса. По этой причине часть 2 указанной статьи предусматривает процедуру предупреждения об ответственности за разглашение такой тайны.
Вместе с тем данная статья не предусматривает каких-либо ограничений по ознакомлению обвиняемых и их защитников с данными предварительного расследования. При этом статья 161 УПК РФ содержит норму о предупреждении об ответственности вновь вступающих в процесс лиц за разглашение соответствующих сведений вовне.
Данная позиция подтверждается Конституционным Судом РФ, который неоднократно указывал, что нормы статьи 161 УПК РФ не ограничивают возможность привлечения специалистов и экспертов, приглашенных по инициативе стороны защиты, к участию в деле, а предполагают лишь право дознавателя или следователя предупредить их о недопустимости разглашения без соответствующего разрешения ставших им известными данных предварительного расследования (определения от 16 апреля № 559-О-О, от 24 февраля № 264-О-О) (5).
5 К слову, вопрос о привлечении специалиста при наличии в материалах дела, необходимых ему для исследования, следственной тайны является не в полной мере урегулированным. В данных определениях Конституционный Суд РФ действительно указывал на возможность передачи специалистам материалов, составляющих следственную тайну, но только в случаях, когда такие специалисты уже обладают соответствующим уголовно-процессуальным статусом. Вместе с тем широко распространена основанная на УПК РФ практика обращения защитников к специалистам до присвоения последним соответствующего статуса. В этом случае отобрание подписки о неразглашении тайны у специалиста не представляется возможным. В рамках дальнейших исследований следовало бы выработать возможные механизмы урегулирования этой проблемы.
В рассматриваемой ситуации Конституционный Суд высказал однозначную позицию, согласно которой реализация конституционного права граждан на судебную защиту, принципа презумпции невиновности не может ставиться в зависимость от решений следователя об отнесении тех или иных сведений к конфиденциальным (следственной тайне). Как следует из решений Конституционного Суда, следователь не вправе препятствовать осуществлению процессуальных прав стороны защиты, апеллируя к следственной тайне, он вправе лишь предупредить об ответственности за разглашение этой тайны лицами, привлекаемыми сторонами в целях содействия более полному осуществлению указанных прав.
Исходя из вышеизложенного, можно сделать общий вывод о том, что совокупность конституционных прав на квалифицированную юридическую помощь и на судебную защиту во взаимосвязи с интересами следствия, направленными на обеспечение полного, всестороннего и беспристрастного расследования уголовного дела, дают основания утверждать, что ограничение права на ознакомление с постановлением о продлении срока следствия на основании тайны следствия может осуществляться лишь тогда, когда разглашение этой тайны может непосредственно воспрепятствовать реализации интересов следствия. Опасность такого воспрепятствования можно считать реальной, в частности, в случае наличия возможности обвиняемого повлиять на проведение и исход планируемых оперативно-розыскных мероприятий.
Этот вывод согласуется и с позицией Конституционного Суда РФ (определение от 12 мая № 173-О), который применительно к продлению срока заключения под стражей, обычно непосредственно связанному с продлением срока следствия, отметил, что отказ защитнику в ознакомлении с документами, которые подтверждают законность и обоснованность применения к подозреваемому или обвиняемому меры пресечения в виде заключения под стражу, не может быть оправдан интересами следствия или иными конституционно значимыми целями, допускающими соразмерные ограничения прав и свобод (часть 3 статьи 55 Конституции РФ). Развивая данный вывод, Конституционный Суд указал далее, что, поскольку в соответствии со статьей 55 (часть 3) Конституции РФ ограничения права граждан на доступ к информации могут быть установлены только законом, а пункт 12 части четвертой статьи 47 и пункт 7 части первой статьи 53 УПК РФ не содержат каких-либо указаний на необходимость введения подобных ограничений в отношении обвиняемого и его защитника, применение названных норм должно осуществляться в соответствии с приведенными правовыми позициями. Кроме того, следует иметь в виду, что УПК РФ предоставляет защитнику право знакомиться с протоколом задержания, постановлением о применении меры пресечения, протоколами следственных действий, произведенных с участием подозреваемого, обвиняемого, иными документами, которые предъявлены либо должны были предъявляться подозреваемому, обвиняемому (пункт 6 части первой статьи 53).
Данная правовая позиция имеет общий характер и применима к случаям продления сроков следствия, поскольку, как уже было отмечено, само по себе проведение предварительного расследования является для гражданина негативным уголовно-правовым воздействием, которое может приводить к ограничению его конституционных прав (6).
6 См., напр.: Гаспарян Н. Секвестр для следственной тайны // Новая адвокатская газета. 2010. № 15 (080). С. 10.
Результаты приведенного конституционно-правового анализа свидетельствуют также о том, что ознакомление стороны защиты с более ранними постановлениями о продлении срока следствия (в отношении прошлых периодов продления) фактически не может быть ограничено. Нарушить таким ознакомлением интересы следствия невозможно, так как оперативно-розыскные мероприятия, планируемые к проведению в прошлый период следствия, уже должны были быть проведены в этот период и, следовательно, обвиняемый не имеет какой-либо возможности воспрепятствовать действиям следствия.
Таким образом, анализ проблем реализации конституционного принципа презумпции невиновности, права на получение гражданами квалифицированной юридической помощи и на судебную защиту в рамках обжалования решений следственных органов о продлении срока следствия, позволяет сделать следующий вывод.
Обвиняемый и его защитник вправе знакомиться со всеми основаниями продления следствия, содержащимися в постановлении о продлении следствия. Особенно серьезным нарушением конституционного права на защиту является отказ в полном ознакомлении с текстами постановлений о продлении следствия, вынесенных ранее (например, полгода, год, два года назад и ранее), поскольку он принципиально не может быть мотивирован интересами следствия и не позволяет проследить обоснованность продления следствия в течение длительного срока.
Обжалование решений следственных органов о продлении срока следствия может производиться обвиняемым и его защитником в порядке, предусмотренном статьей 125 УПК РФ. При этом для реализации права на такое обжалование стороне защиты должна быть предоставлена возможность ознакомления с материалами, содержащими конкретную мотивировку для продления срока следствия. Отказ в реализации этого права означает явное ограничение, а по существу, лишение обвиняемого и его адвоката конституционного права на судебную защиту, а также нарушение принципа разумного срока предварительного следствия как стадии уголовного судопроизводства.
В случае необходимости следствие может использовать свое право (ст. 161 ч. 2 УПК РФ) предупредить защитника о недопустимости разглашения без соответствующего разрешения ставших ему известными данных предварительного расследования и взять подписку с предупреждением об ответственности в соответствии со статьей 310 УК РФ.
Приведенные проблемы правоприменения особенно актуальны в связи с делами об экономических преступлениях, как правило, расследуемых в течение длительного периода времени.
Интересной представляется точка зрения о том, что в качестве меры, предотвращающей нарушение следствием права стороны защиты на ознакомление с постановлением о продлении срока следствия, может выступать адвокатское предостережение о недопустимости нарушения закона. Как пишет А.А. Васяев, безразличие к нормам закона, к заявляемым участниками процесса возражениям, жалобам, ходатайствам, заявлениям о уже состоявшемся нарушении закона понудило нас письменно предостерегать суд, прокурора, следователя, орган дознания или дознавателя о недопустимости нарушения закона, норму которого он начинает (собирается, намерен) применять. Подобная мера адвокатского реагирования используется нами при производстве важных, решающих следственных (судебных) действий как гарантия установления не только нарушения закона, но и прямого умысла при его нарушении.
Если и после подобных предупреждений суд, прокурор, следователь, орган дознания или дознаватель нарушил закон, данное должностное лицо, помимо признания полученного таким путем доказательства недопустимым, должно нести персональную ответственность за нарушение закона, который ему вверен для производства уголовного дела. Всякое нарушение уголовно-процессуального закона – это правонарушение, т.е. виновное и противоправное деяние, которое отрицательно сказывается на осуществлении назначения уголовного судопроизводства и реализации прав участников процесса. Оно совершается в форме бездействия. Вина при этом выражается в форме умысла (7).
7 Васяев А.А. Предостережение о недопустимости нарушения закона как мера адвокатского реагирования // Адвокат. 2012. № 6. С. 10-14.
Такая мера адвокатского реагирования по некоторым делам может способствовать защите конституционных прав граждан на этапе продления сроков следствия. Нельзя исключать целесообразность закрепления соответствующего права адвоката в Уголовно-процессуальном кодексе РФ.
Разумность сроков следствия является важным фактором оценки обоснованности продления таких сроков, поскольку такое продление серьезно влияет на разумность общих сроков судопроизводства. Последняя же является одним из признаков правового государства, характеризующих в числе прочих признаков содержание статьи 1 Конституции РФ, имеющую прямое действие в качестве законодательного конституционного предписания.
«Бесконечность» срока следствия по многим делам об экономических преступлениях не только не способствует установлению истины по делу, но приводит, независимо от исхода уголовного дела, к разрушению предпринимательской деятельности и созданию неверия в возможность ведения бизнеса в России. Поэтому мы обращаем внимание на необходимость в рамках действующих конституционных предписаний значительного усиления защиты бизнесменов, связанного, в первую очередь, с обеспечением их права на получение квалифицированной юридической помощи по уголовным делам, в том числе при решении вопросов о продлении сроков следствия. Укрепление и расширение права на защиту является прямым и непосредственным способом противодействия той почти войне, которую правоохранительные органы под предлогом борьбы за такую неясную ценность, как «экономическая безопасность», фактически ведут против бизнеса в стране.
Не случайно в Концепции федеральной целевой программы «Развитие судебной системы России на 2013—2020 годы», утвержденной Распоряжением Правительства РФ от 20 сентября № 1735-р, говорится, что «реализуемый комплекс государственных мер в сфере развития судебной системы при положительной динамике отдельных показателей пока не оказал решающего позитивного влияния на доверие граждан к правосудию. Это подтверждается данными, получаемыми в ходе опросов общественного мнения. В частности, согласно опросам общественного мнения только 27% граждан России доверяют органам правосудия, при этом 38% органам правосудия не доверяют. Согласно мониторингу реализации Программы до и оценки деятельности органов правосудия физическими и юридическими лицами, ежегодно проводимому Министерством экономического развития Российской Федерации, сохраняется ряд проблем, связанных с качеством правосудия, сроками судопроизводства. Создание благоприятного инвестиционного климата в нашей стране напрямую связано с эффективностью судебной системы. Немаловажным фактором привлечения инвестиций в экономику Российской Федерации является развитие судебной системы, которая могла бы эффективным образом исполнять свои полномочия и обеспечивать должную защиту прав и интересов сторон». С этой позицией Правительства РФ трудно не согласиться.
По нашему мнению, немалый вклад в затягивание общих сроков судопроизводства вносится следственными органами, готовящими уголовные дела для рассмотрения в судах. Создание условий для осуществления конституционного права на защиту при проверке адвокатами обоснованности продления сроков будет способствовать установлению разумных сроков судопроизводства – важного признака правового государства.